Введение
В настоящее время не только не ослабевает внимание экономистов к теоретико-методологическим проблемам инвестирования и воспроизводства человеческих ресурсов, как носителей человеческого капитала, но оно еще более усиливается в связи с необходимостью осмысления тех транзитивных процессов, которые охватывали все элементы национально-государственных экономических систем стран с развивающимися рынками, начиная с последней декады 20 века. Прежде всего, речь идет о глубоких социально-экономических и институциональных переменах в странах, взявших курс на переход от плановой к рыночной экономике. На данный сложный процесс ломки способа организации производства наложились трансформация технико-технологической основы экономики и переход большинства развитых стран к инновационной экономике постиндустриального типа («новой экономике»), основанной на интеллектуальной деятельности и творческих потенциях человека [1; 2]. В новой экономике ведущим фактором выступает человеческий капитал, поэтому исследование влияния процессов реального инвестирования на его формирование и поступательно-прогрессивное развитие приобретает всё большее значение. Вместе с тем, в большинстве теоретико-методологические работ экономистов, начиная с представителей классической политической экономии, воспроизводство человеческого капитала рассматривается как фактор реального инвестирования (накопления) и условие экономического роста. Достаточно мало работ, в которых прослеживается обратное влияние – процессов реального инвестирования (накопления) на воспроизводство ресурсов, человеческого потенциала, человеческого капитала [3; 4, с. 209–220]. Более того, процесс освещается достаточно односторонне – как инвестиции домохозяйств и фирм в приобретении знаний, умений, компетенций, а также вложений государства в отрасли, участвующие в данном процессе (образование, здравоохранение, культура, спорт, жилищное строительство и др.). Не отрицая целесообразность и значимость данного подхода, необходим более широкий взгляд на роль инвестиций в воспроизводстве человеческих ресурсов с позиции рассмотрения фазы реализации сформированных способностей к трудовой, в том числе, предпринимательской деятельности.
Цель исследования
Определить основные направления исследования влияния инвестирования в реальный сектор экономики на воспроизводство человеческого фактора производства и рассмотреть в логико-генетическом аспекте в рамках данной статьи влияние реального инвестирования на демографические и социально-экономические процессы, связанные с воспроизводством человеческих ресурсов и человеческого капитала в условиях транзитивной экономики с привлечением данных, характеризующих переходные процессы в российской экономике.
Материал и методы исследования
Сочетание теоретических и прикладных методов в экономическом исследовании позволили проанализировать и концептуализировать данные статистических источников, а также определить круг теоретико-методологических работ экономистов, необходимых для достижения цели данного исследования в рамках научной статьи.
Результаты исследования и их обсуждение
В экономической литературе представлена разделяемая нами теоретико-методологическая позиция экономистов, рассматривающая проблему инвестирования в широком аспекте, то есть как воспроизводственную проблему, где объектом воспроизводства является взаимоувязанная совокупность факторов, обеспечивающих производственные процессы в реальном секторе экономики [5].
Не вдаваясь в детализацию и дискуссии, определим состав данной совокупности. Это, прежде всего, воспроизводство человеческих ресурсов и воспроизводство собственно человеческого капитала, которое охватывает все воспроизводственные фазы (формирование, распределение-обмен, реализацию способностей, знаний, умений и пр.). Во-вторых, воспроизводство материальных и нематериальных благ и ценностей, составляющих фонд жизненных средств, необходимых для расширенного воспроизводства человеческих ресурсов и человеческого капитала в новой экономике в период ее становления. В-третьих, воспроизводство окружающей природной и рукотворно созданной (искусственной) среды, как среды обитания и самореализации носителя человеческого капитала. В-четвертых, воспроизводство вещественных факторов, включая технологии, которые формируют технико-технологические комплексы и цепочки новых рабочих мест в количестве и качестве, соответствующие технико-технологическим потребностям динамичного развития новой экономики и задающих, прежде всего, качественные параметры воспроизводства человеческого капитала. В-пятых, воспроизводство системы общественных отношений, включая организационно-экономические, производственные, социально-экономические, политические, информационно-коммуникационные, институциональные, ценностные, культурологические и другие отношения, обеспечивающие функционирование общества в целом. Именно в системе общественных отношений человеческий капитал приобретает социально-экономическую форму и выступает как капитал, приносящий инвестиционный доход его владельцу.
Рассмотрение состава объектов общественного воспроизводства позволяет наметить основные направления исследования влияния инвестиционных процессов на воспроизводство человеческого капитала и его носителя на всех уровнях общественного производства (нано-, микро, мезо-, макро, мега-), а также зафиксировать особенности на каждой фазе воспроизводственного цикла (спад, кризис, депрессия, оживление, подъем). Для анализа влияния инвестирования на воспроизводство человеческих ресурсов применительно к российской экономике целесообразно выделить особенности воспроизводственных процессов в транзитивный (трансформационный) период (1992-2002) с тем, чтобы в дальнейших исследованиях глубже понимать закономерности посттранзитивного (посттрансформационного) периода развития российской экономики. Этот период начался с 2003 г. – после признания в 2002 г. международными организациями рыночного статуса российской экономики, а также пересмотра правящими российскими элитами ряда теоретических положений, на которых ранее основывалась государственная экономическая политика. Безусловно, в рамках каждого из данных временных отрезков можно выделять определенные этапы и события (например, дефолт 1998 г., или кризис 2007-2009 гг.), но в данной статье не ставится такая цель. Вместе с тем, в рамках настоящего исследования внимание уделяется воспроизводству человеческих ресурсов, как естественных носителей человеческого капитала, с позиции влияния инвестирования на обеспечение доступа к трудовой деятельности – рабочего места.
В целях определения влияния реального инвестирования на воспроизводственные процессы выделим демографические аспекты воспроизводства, анализ которых позволит установить взаимосвязь, взаимозависимость и взаимовлияние трех процессов: воспроизводства населения, воспроизводство человеческих ресурсов, воспроизводства человеческого капитала. По нашему мнению, демографические основы воспроизводства человеческих ресурсов должны быть предпосланы рассмотрению социально-экономических отношений, складывающихся в процессе инвестирования, прежде всего, в материальные основы воспроизводства человеческого фактора на всех уровнях экономики.
В теоретико-методологическом аспекте демографические подходы в экономической теории развиваются с момента зарождения самой экономической науки. Однако уже в 17-18 веках происходит «отпочкование» особой области научного познания – демографии, которая в течение 19-20 вв. активно развивается и получает свой объект исследования. Начало западной традиции политэкономического исследования взаимосвязи экономических и демографических процессов положена Т. Мальтусом. Его подход был подвергнут справедливой и методологически выверенной критикой со стороны классиков политической экономии и марксистов[6], а также современными российскими учеными Д.И. Валентеем, Н.М. Римашевской, Б.С. Хоревым и другими представителями относительно молодой науки – экономической демографии[11].
В политэкономической проекции воспроизводство населения страны выступает важным аспектом воспроизводственных отношений, а от решения демографических вопросов зависит тип воспроизводства человеческих ресурсов – суженный, простой или расширенный. Депопуляция или неконтролируемый рост населения, анализируемый на макроуровне, выступают негативными факторами, влияющими на экономическое развитие стран, поэтому они должны быть нивелированы грамотной демографической политикой государства, основанной, в том числе, на прогнозе динамики численности населения.
На уровне мегаэкономики прогнозы динамики численности населения составляют многие международные организации, но наиболее авторитетным прогнозом выступают данные ООН. Согласно прогноза в 2050 г. население планеты составит 9735033,9 тыс. чел., или возрастет по сравнению с 2020 г. на 25 % (средний вариант), а по высшему варианту, соответственно, ожидается 10587773,9 тыс. чел., или рост на 36 % [7]. При этом по среднему прогнозу ООН с 2020 по 2050 гг. население Российской Федерации уменьшится c 145934 тыс. чел. до 135824 тыс. чел. [8], население КНР – с 1439324 тыс. чел. до 1402405 тыс. чел. [9], а население США увеличится с 331003 млн. чел до 379419 тыс. чел, или на 15 %[10].
На фоне мировых тенденций к абсолютному росту населения, в том числе в стране-лидере глобализации – США, данный показатель в РФ демонстрировал на протяжении последних десятилетий – с 1991 до 2013 гг. – устойчиво негативные демографические тенденции, которые были обусловлены многими обстоятельствами. Среди этих обстоятельств главным, по нашему мнению, является не «демографический переход» [11, с. 45-47], а экономическое явление – «трансформационный шок» российской экономики конца 20 века, последствия которого ощущаются до настоящего времени. Об этом свидетельствует не прогнозная, а актуальная статистика: если в РСФСР в 1990 году проживало 148,0 млн. чел. [12, с. 18], то спустя 30 лет – 146,7 млн. чел.[13]. Достигнув в январе 1992 г. своего максимума – 148,6 млн. чел., численность населения России уменьшилась за счет ускорения естественной убыли населения: если в первый год шоковой терапии – в 1992 г. – она составила 207 тыс. чел., то в последующий период с 1995 г. по 2005 г. – уже примерно по 700-800 тыс. чел. ежегодно («русский крест»), достигнув пика в 2000 г. – (- 958532) чел. Естественная убыль в РФ наблюдалась до 2012 года включительно, приостановившись в 2013-2015 гг. и возобновившись в 2016 году[14]. Определенную позитивную роль сыграли миграционные потоки русского населения из бывших союзных республик, который не прекращается с 1992 года по настоящее время. По оценкам исследователей наибольший миграционный прирост населения в РФ наблюдался в 1994 г., как следствие распада СССР, но в 2018 г. прирост составил всего 101,3 тыс. чел.[15].
Как известно, простое воспроизводство населения обеспечивается при суммарном коэффициенте рождаемости, равном 2,2. В начале 2000-х годов он был равен 1,21 (2002), т.е. российское население, как естественная основа воспроизводства человеческих ресурсов, по существу воспроизводилось в начале 2000-х годов только на 57 % [16].
В транзитивный период суженное воспроизводство российского населения наблюдалось при одновременном неблагоприятном изменении территориальной структуры его размещения: с жизненно-важных для российской экономики территорий Сибири и Дальнего Востока население перемещалось в столичные регионы (Москва, Санкт-Петербург), областные центры Европейской части и ресурсные нефтеносные регионы, в которых создавалась более благоприятная экономическая ситуация по сравнению со ставшими депрессивными регионами. Исследователи отмечают, что с 1959 по 2002 год общее снижение численности населения РФ составило 1,3 млн. чел., при этом в азиатской части России произошло снижение на 6,5 млн. чел., а в европейской части – только на 0,2 млн. чел[16]. Однако, в ряде регионов Северного Кавказа (Дагестан, Ингушетия) в транзитивный период наблюдался положительный тренд естественного роста населения [17]. Данный факт свидетельствует о мощном влиянии на воспроизводственные процессы институциональных и культурологических факторов, которые надо учитывать государственным регулирующим органам при планировании инвестиционных программ и национальных проектов, а также при формировании демографической и социально-экономической политики.
Воспроизводство населения следует рассматривать как естественную основу воспроизводства человеческих ресурсов (биосоциальный компонент). Процессы суженного воспроизводства населения в конце 90-х годов прошлого века и начале 2000-х годов отражали естественную реакцию российских домохозяйств на трансформационный шок и проходили на фоне экономической ситуации, которая характеризовалась как инвестиционная катастрофа [18, с. 209].
В экономической и статистической литературе с точки зрения определения потребности (спроса) домохозяйств в рабочих местах в составе человеческих ресурсов выделяются трудовые ресурсы, как их часть, характеризующая носителей способности к труду (в регламентированном государством трудоспособном возрасте). Однако нам близка позиция, согласно которой в условиях новой экономики на новом технико-технологическом базисе происходит сближение понятий «человеческий» и «трудовой» ресурс, поскольку качественно изменилось само содержание труда и «для выполнения современных трудовых операций … необходимо … задействовать разнообразные личностные качества – инициативность, внимательность, быстрота принятия решений, ответственность и др.» [3, с. 86]. Иными словами, современный труд неотделим от личности человека и его творческого начала. В новой экономике на первый план выходит сформированность компетенций, которые позволяют человеку самореализоваться на рабочем месте, а само рабочее место становится пространством для творческой энергии и креативности занятого. В данной интерпретации интегрирующим понятием выступает, по нашему мнению, дефиниция «человеческий капитал», а человеческие ресурсы выступают носителями человеческого капитала (социальный компонент).
Реализация российскими правящими элитами монетаристских подходов к трансформации высококонцентрированной технологически многоукладной советской экономики мобилизационного типа со значительными структурными перекосами, а также распад единого народнохозяйственного комплекса СССР имело катастрофические социальные и экономические результаты, которые были глубоко проанализированы в трудах Л.И. Абалкина, Д. Львова, В.В. Ивантера, А.А. Дынкина и других российских экономистов[19].
Разрушение производственной структуры тяжелой индустрии в период «шоковой терапии» привело к резкому сокращению рабочих мест в реальном секторе экономики, как материальной основы включения в производственный процесс человеческих ресурсов, обладателей человеческим капиталом. Это означало прерывание процесса их нормального воспроизводства на фазе использования с последующим высвобождением, которое дает начало вторичному движению, включающему фазы переобучения, перераспределения, повторный наем на новое рабочее место. Из этого следует, что воспроизводство человеческого капитала является динамическим социально-экономическим процессом, на темпы которого непосредственно влияют инвестиционные процессы в реальном секторе экономики.
Переход к новому технико-технологическому укладу, адекватному понятию «новая экономика» постиндустриального типа (сейчас – Индустрия 4.0), предполагает качественное изменение структуры рабочих мест путем ликвидации «старых», основанных на технологиях индустриального уклада, и ввод новых (инновационных) рабочих мест. Эти процессы требуют значительных инвестиций в новое строительство на постиндустриальных принципах, поскольку возможность модернизации «старых» рабочих мест с технико-технологической стороны ограничена.
В этом отношении имевшие место в транзитивный период процессы разрушения старой индустриальной технологической базы (по Й. Шумпетеру – «созидательное разрушение»), должны были сопровождаться повышением инвестиционной активности всех экономических агентов (домохозяйств, государства, фирм). Однако в этот период в российской экономике происходил обратный процесс. Наблюдалось резкое снижение уровня инвестирования в основные фонды российских предприятий на протяжении всего трансформационного периода: от уровня 1990 г. инвестиции в 1992 г. составляли 54 %; в 1995 г. – 31 %; в 2000 г. – 26 %; в 2002 г. – 30 % [18, c. 209]. В то же время в развитых странах объемы валового накопления основного капитала росли: по сравнению с 1990 г. этот показатель в США увеличился на 80 %; в Великобритании – на 50 %; в Канаде – на 36 %, что обеспечивало им создание задела для развития новой экономики [22, с. 242].
Из данных следует, что приватизационные процессы в конце 90-х годов и начале 21 века не создали эффективных собственников, заинтересованных в ускоренном развитии производственной базы на технико-технологическом укладе новой экономики. Для слоя собственников, возникшего в результате приватизации социалистических предприятий, было характерно неинвестиционное поведение, также, как и для российского государства, являвшегося собственником системообразующих предприятий. Это привело к накоплению устаревших основных фондов: в 2002 году степень износа основных фондов всех российских организаций составлял 47,9 %, в промышленности – 52,9 %; в машиностроении и металлообработке – 54,8 % [22, c.136].
Переход к новой экономике базируется на развитом секторе науки и НИОКР, в котором создаются воспроизводственные контуры нового технологического уклада. В 2002 г. инвестиции в основной капитал организаций науки и научного обслуживания составил всего 0,7 % в общем объеме данного вида инвестиций [22. c. 28]. Хроническое недофинансирование научного сектора привели к его стагнации и снижению доли инновационной продукции в секторах ОПК, в которых СССР занимал лидирующие позиции.
Недоинвестирование имело следствием сокращение системы высококачественных рабочих мест в фондообразующих наукоемких отраслях, определяющих развитие прорывных и передовых технологий Индустрии 4.0, как материальной основы воспроизводства человеческого капитала. Это значительно сузило сферы востребованности экономикой высококвалифицированных специалистов и реализации их знаний, умений, компетенций, навыков, а также интеллектуально-творческих потенций. Закономерна характеристика рассматриваемого исторического периода развития российской экономики, данная известным российским экономистом С. Глазьевым: «технологические сдвиги в российской экономике приобрели явно регрессивный характер и выразились в быстрой деградации ее технологической структуры» [20, с. 31].
В теоретических построениях инициаторов транзита советской плановой экономики в российскую рыночную экономику присутствуют положения о благодатной роли прямых иностранных инвестиций, которые должны восполнять нехватку национальных инвестиционных ресурсов, материализовываться в высокотехнологичные рабочие места и вывести страну на передовые мировые технологические рубежи. Однако в российском варианте привлечения инвестиций сложилась противоположная ситуация, в отличие от позитивной практики ряда стран с развивающимися рынками, в частности, Китая. Как справедливо пишут исследователи, Россия, «испытывающая острую нехватку производительного капитала, выступила инвестиционным донором для экономик западных стран. В 2002 г., т.е. к концу обозначенного западными партнерами транзитивного периода, общие исходящие потоки капитала составляли 6449 млн долл., а входящие – 3433 млн долл.» [21, с. 24]. Удельный вес прямых иностранных инвестиций (ППИ) в РФ в мировых ПИИ в 2002 г. составляли всего 0,51 %, или 4002 млн долл. США, а абсолютная величина ППИ на душу населения – всего 17,1 долл. США [18, с. 279; 22, с. 90]. Это несравненно малые величины, поскольку Китай к 2002 году привлекал ежегодно в среднем около 50 млрд. долл. иностранных инвестиций [23], которые вкладывались преимущественно в производства, базирующиеся на полном технико-технологическом цикле и передовых технологиях, формирующих новую экономику. По сравнению с экономикой Китая, который максимально возможно использовал технико-технологической опыт и инвестиции иностранных компаний, доля вложений в основной капитал российских организаций с иностранным участием в общем объема составляла в 2002 г. всего 18 % [22, с. 22, 26].
Иностранные инвесторы из развитых стран, обладавших передовыми и прорывными технологиями, не создали высокотехнологичный сектор российской экономики, но, по нашему убеждению, иностранные ТНК не ставили такой задачи, прежде всего, по геополитическим мотивам [21]. Стабильным инвестором в транзитивный период оказались резиденты Кипра – оффшорной гавани ранее вывезенного капитала российского происхождения, а их вложения можно назвать квазииостранными. В 2002 году по годовому объему прямых инвестиций вложения Кипр (571 млн долл. США) уступил только США (603 млн. долл.). Однако уже через два года – к 2004 году по накопленным прямым иностранным инвестициям Кипр вышел на первое место с суммой 5 млрд. долл., опередив всех инвесторов в экономку РФ [24, c. 113].
В целом влияние иностранных инвестиций на транзитивную экономику России можно характеризовать тезисом: «В российской экономике в трансформационный период образовался новый структурный элемент – сектор иностранных инвестиций, который выступает многоотраслевым конгломератным объединением иностранных бизнес-единиц и имеет устойчивые связи с глобальным рыночным хозяйством и опосредованные – с российским бизнесом» [18, c. 335].
Наряду с кризисом в области реального инвестирования в ранее высокотехнологичные отрасли, производящие товары, необходимо отметить значительный рост с конца 80-х годов 20 века сервисного сектора, который в теоретических работах западных футурологов олицетворял «новую» – постиндустриальную экономику (Т. Белл, Дж. Гэблрейт, Э. Тоффлер, М.Кастельс и др.). Исходя из данных теоретико-методологических подходов правительственными органами РФ проводилась целенаправленная политика на поддержку инвестиций бизнеса в данную сферу и создание новых рабочих мест, куда привлекались высококлассные специалисты из кризисных и стагнирующих отраслей российской экономики. В транзитивный период более половины в структуре инвестиций в основной капитал составили инвестиции в основной капитал отраслей, предоставляющих рыночные и нерыночные услуги: в 2002 г. такие инвестиции составляли 51, 3 % [22, с. 22].
Технико-технологическое развитие финансового рыночного сектора, оказывающего рыночные услуги, обеспечивалось инвестициями в основной капитал таких отраслей российской экономики, как информационно-вычислительное обслуживание и связь: если в среднем по отраслям, оказывающим рыночные и нерыночные услуги в 2002 году, инвестиции упали на 1,1 % по сравнению в предыдущим годом, а в данных отраслях они выросли, соответственно, на 51,8 % и на 33,4 % [22, с. 29].
Становление и технико-технологическое развитие рыночной инфраструктуры опиралось на инвестиционную деятельность новых для российской транзитивной экономики субъектов, а именно, банков, небанковских институтов бирж, многочисленных посреднических агентств, логистических центров, консультационных компаний других организаций, которые олицетворяли становление рынка как формы координации участников общественного воспроизводства. При этом расширялась система рабочих мест в государственном секторе, обеспечивающим развитие рыночных отношений – в налоговых органах, органах сертификации и лицензирования, таможенной сфере, бюро занятости и прочих государственных организаций с контрольно-распорядительными и другими функциями управления. Статистика свидетельствует о значительные доли инвестиций в основной капитал из федерального бюджета и бюджетов субъектов РФ в данную сферу. Так, по статье «управление» в 2002 г. бюджетные средства составили 60 % от всех источников (собственных и привлеченных), проинвестиционных в отрасли, оказывающие рыночные и нерыночные услуги [22, с. 31]. Это обеспечило укрепление государственных институтов рыночной экономики и росту технико-технологической оснащенности данных институтов.
В транзитивной экономике происходит качественные изменения в источниках финансирования новых рабочих, как материальной основы включения человеческих ресурсов в общественное производство. Закономерно, что на протяжении транзитивного периода расширялось инвестирование в частный сектор экономики: если в 1995 году частные инвестиции составляли 13,4 % от совокупных инвестиций в основной капитал, то в 2002 году – уже 43,9 % [22, с. 25]. Инвестиционные, также, как и приватизационные процессы в российской транзитивной экономике обеспечили рост численности занятых в негосударственные экономики с 18,3 % в 1992 г. до 63,1 % в 2002 г. [12, с. 62; 22, с. 80].
Заключение
Влияние инвестирование на человеческие ресурсы носит комплексный характер. Оно не сводится к инвестициям в формирование и развитие человеческого капитала, поскольку инвестиции непосредственно влияют на создание рабочих мест, как материальной основы воспроизводства человеческих ресурсов в фазе использования способности к труду. В транзитивный период, который охватывает в российской экономике период с 1992 по 2002 гг., под воздействием монетаристских установок правящих элит протекали сложные процессы, которые оказывали неоднозначное воздействие на воспроизводственные процессы. Смена теоретико-методологических подходов и векторов экономической политики российского государства в области инвестирования и воспроизводства человеческих ресурсов в посттранзитивный период привели к определенным позитивным результатам, позволив преодолеть трансформационный кризис.