Введение
Проблемы создания и развития цифровой экономики находятся в центре внимания и руководства страны, и экспертного сообщества и ученых, исследующих эту проблематику. Что здесь является наиболее важным? На глобальном уровне мы отмечаем определенную особенность этого перехода – инновационный сектор экономики, который является ведущим двигателем экономик развитых страны, не получает должного развития в экономиках стран развивающихся.
Развивающиеся страны охотно импортируют технологические производства, в том числе достаточно наукоемкие, однако, в лучшем случае добиваются права называться «мировой фабрикой», в то время как место разработчика этих технологий остается за развитыми странами. Причина состоит в том, что инновационное производство является не только результатом развития индустрии, как таковой, но и в значительной степени науки и даже культуры. Производство инноваций может осуществляться только в определенной социо-культурной среде.
Все это дает основания по-новому поставить вопрос о связи между инновационной экономикой и инновационным образованием. Институт образования является гораздо более консервативным, чем институт экономики, он сильнее детерминирован с социо-культурной средой, которая также обладает определенной инерцией, все это и сдерживает развитие инновационной экономики в странах третьего мира.
Системная связь между развитием инновационного образования и развитием инновационной экономики прослеживается не только в структуре мировой экономики; данная модель оказывается работающей и на региональном уровне, где она оформляется в виде отношения между уровнем развития образования и инвестиционным климатом региона.
Цель исследования
Целью исследования, проведенного Фондом «Прииртышье» совместно с кафедрой социологии Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского, было выяснить аспекты инвестиционного климата Омского региона, а также факторы, содержащиеся в системе высшего и профессионального образования, влияющие на качество человеческого капитала, и тем самым – на инвестиционный климат.
Материал и методы исследования
Общеизвестно влияние на инвестиционный климат такого фактора как уровень человеческого капитала. Однако категория человеческого капитала имеет сложную структуру,[1] о чем авторы сообщали ранее; эта структура влияет на компетенции трудовых ресурсов, без которых невозможно развитие инновационной экономики.
Сведя воедино элементы структуры человеческого капитала, мы получаем пять базовых компетенций современного специалиста, востребованных на рынке труда:
1. Профессиональная компетенция – владение запасом профессиональных знаний, умений и навыков.
2. Компетенция саморазвития – способность к самообучению, творческому развитию, совершенствованию.
3. Менеджерская компетенция – способность к организации и самоорганизации, предпринимательству.
4. Компетенция корпоративной культуры, предполагающая владение общими ценностями (отношение к труду, к собственности, например), навыками организационного поведения и трудовой мотивации.
5. Компетенция социализации – владение компьютером, знание иностранных языков, умение водить машину и проч.
Как мы видим, как минимум, две из пяти базовых компетенций зависят в своем формировании от социо-культурной среды и процесса социализации молодежи.
Обо всем этом можно было не говорить, если бы за этим процессом не скрывалась действительно фундаментальная проблема современного российского общества. Характер связи с социо-культурной средой сам по себе еще проблемой не является; проблемой является процесс, который социологи определяют довольно заскорузлым термином: «социализация».
Строго говоря, социализация – это не совсем воспитание, не полностью приобщение к культуре и уж вовсе не национализация – это процесс, в ходе которого человек становится членом общества и гражданином государства. Два социальных института – семья и школа, содержание этого процесса определяют процентов на восемьдесят; остальное делают улица, социальные сети, телевидение (которое видный российский социолог Бестужев-Лада обвинял в «растлении малолетних»).
Как в этом процессе участвует собственно школа – тема отдельного разговора, но завершающий этап происходит в техникуме или вузе, и этот этап в значительной мере предопределяет весь результат.
Во всех ведущих странах система профессионального (и прежде всего – высшего) образования эффективно работает, как механизм, воспроизводящий и обновляющий общество и государство. Именно поэтому государственная политика в области высшего образования имеет такое же стратегическое значение, как политика в области экономики и национальной безопасности.
Вот несколько результирующих показателей, которые исследованы в статистическом сборнике, выпущенном Высшей школой экономики [2], и которые свидетельствуют о таком социальном параметре, который именуется как «доступ к высшему образованию».
С 2010 года доступ к высшему образованию у нас стал определять ЕГЭ, в 2012 году был принят Федеральный закон «Об образовании», в это же время на максимальных оборотах заработал механизм лишения государственной аккредитации вузов из-за несоответствия федеральному государственному образовательному стандарту, осуществляемый Рособрнадзором.
Проблема стандартизации высшего образования, нужно пояснить, является весьма дискуссионной. Как всякий социальный институт, образование регулируется самим обществом применительно к социальным потребностям, поэтому стандарты качества в нем не могут быть жесткими, раз и навсегда определенными; мало того, вместе с рынками труда, стандарты профессионального образования привязаны к конкретным территориям и секторам экономики.
Вот почему образование – один из самых консервативных социальных институтов, соответствие национальной традиции в нем является необходимым и неизбежным, насаждаемое у нас «европейское» образование (даже если оно состоится) будет выпускать специалистов для Европы, но не для России. И совсем катастрофической выглядит в этом плане проблема социализации молодежи.
То есть главная проблема нынешнего высшего образования – это противоречие между общенациональной стратегией, которая все больше приобретает антизападный характер, и процессом социализации в вузе, который все еще регулируется по сути западными ценностями, прививает молодежи западные установки и мотивацию поведения.
И вот первые результаты. Численность студентов вузов в 2010 году составляла 7049,8 тыс. чел., в 2016 году – 4399,5 тыс. чел., то есть уменьшилось в 1,6 раза. Это и не удивительно – за это же время система высшего образования уменьшилась на 297 вузов; в том числе количество государственных и муниципальных сократилось на 152, частных на 146.
Если частные вузы закрывались, так сказать, целиком , то снижение количества государственных вузов происходило, в основном, за счет закрытия провинциальных филиалов. И здесь выявилась еще одна особенность. Предполагалось, что введение ЕГЭ облегчит доступ провинциальным школьникам к столичным и престижным вузам, поэтому необходимости в филиалах как бы нет.
При этом было проигнорировано мнение вузовского сообщества о том, что доступ к высшему образованию определяется не вступительными испытаниями, а разницей в уровне жизни, с одной стороны, в столице и провинции, с другой стороны – в областном центре и на селе. Попросту говоря, школьник из провинции может поступить в столичный вуз на основе ЕГЭ, но учебу в нем провинциальные родители попросту не потянут – не хватит доходов.
Статистические данные, содержащиеся в упомянутом исследовании, подтверждают это: ежегодные расходы на оплату услуг образования в расчете на 1 члена домохозяйства с 2000 по 2016 год выросли почти в 12 раз – со 137 до 1591 руб.; причем обучение в государственных и муниципальных образовательных организациях высшего образования (оплата за семестр) выросла более, чем в 7 раз, в негосударственных – почти в 5 раз.
Количество населения с высшим образованием по данным на 2016 год составляет 304 человек на 1000 населения в возрасте от 25 до 64 лет, указавших уровень своего образования. По данным переписи населения 2010 года сравнимый показатель составлял чуть больше 303 человек. То есть, за все эти годы удельный вес людей с высшим образованием за годы усиленной модернизации практически не увеличился, и мы все еще отстаем по сопоставимому показателю от США, Великобритании, Республики Корея, Швеции, Канады…
В обществе все еще велик запрос на высшее образование, хотя доступ к нему все больше ограничивается. Высшее образование – способ социализации, благодаря которому молодой человек получает социальный статус, хорошее рабочее место, обеспеченный заработок.
Доступность высшего образования, кроме проблем социализации, предопределяет и экономическое развитие региона: уровень человеческого капитала, основу которого составляет высшее профессиональное образование, является ключевым фактором создания инвестиционного климата, который должен способствовать привлечению наукоемких технологий. Сейчас уже ясно, что без инновационного образования все эти проблемы решить нельзя.
Зародившаяся в Омской академии экономики и предпринимательства научная школа управления инновационным образованием накопила значительные разработки по методологии управления инновационным вузом , в том числе, на парадигмальном уровне.
Основные положения научной школы можно найти в ряде опубликованных работ [3].
Инновационная парадигма образовательного процесса – это подход, основанный на активном взаимодействии преподавателя и студента в получении новых знаний и приобретении в ходе этого компетенций саморазвития и самосовершенствования. Следовательно, главными задачами, решаемыми в системе современного профессионального образования, основанного на инновационной парадигме, являются:
– организация образовательного процесса, максимально способствующего передаче профессиональных знаний, умений и навыков на основе современных информационных технологий;
– развитие инновационного потенциала будущих специалистов, определяемого как способности к самоорганизации, направленной на профессиональное самосовершенствование и развитие технологий поиска и принятия нестандартных решений;
– поддержание социокультурной среды, максимально способствующей приобщению к основным ценностям той части среднего класса, для которого основным богатством является высшее образование и профессионализм, как решающего условия будущей самореализации;
– создание системы управления, решающей эти три задачи в диалектическом единстве и взаимосвязи.
Управление деятельностью инновационного вуза, имеет своей целью решение двуединой задачи – обеспечение ресурсами развитие инновационных процессов; обеспечение соответствующей социокультурной среды, в рамках которой эти процессы имеют полноценное развитие. В первом случае это сводится к поддержанию инновационной среды, как комплекса информационных, технологических, интеллектуальных и материально-технических ресурсов поддержки инновационной деятельности в вузе; во втором случае речь идет об управлении социокультурными отношениями, главным инструментом которого является организационная культура. Фундаментальным условием инновационного процесса является свобода творчества, поэтому ядром инновационной организационной культуры является общие для участников представления о характере окружающего мира, реальности, времени, пространства, человеческой природы, человеческой активности, человеческих взаимоотношений, образующие идеологию организации, которая, в свою очередь находит выражение в групповых интересах. Взаимодействие индивидуальных интересов и групповых оказывает определяющее влияние на ценности.
Специфика профессионального учебного заведения состоит в том, что организационная культура является, с одной стороны, сферой коллективного осознания системы социальных отношений, с другой стороны – сферой приобщения студентов к социальным ценностям для формирования и роста социального капитала, в силу этих особенностей организационная культура учебного заведения неизбежно становится объектом управления.
Утверждение о том, что высшее образование, увеличивая социальную категорию профессионалов высокого уровня, не просто приумножает человеческий капитал, но и формирует средний класс, распространено в научной среде [4, 5, 6].
Необходимо только уточнить, что средний класс формируется не высшим образованием вообще, а в первую очередь, инновационным высшим образованием, которое не только приумножает знания, но и развивает компетенции, составляющие фундамент человеческого капитала. хотя здесь сохраняется еще немало дискуссионных вопросов.
Проблематика среднего класса вот уже полвека вызывает самые разноречивые оценки специалистов по социологии и социальной философии. Множественность критериев, позволяющих относить того или иного индивида к среднему классу – и не только критериев, но даже подходов, – составили этой социальной группе характер неуловимого, таинственного, загадочного. В российской социологической литературе, несмотря на то, что наши социологи подключились к этой проблематике довольно поздно, накопилось уже много публикаций, обнародующих результаты исследования этого социального слоя (работы Т.И. Заславской, В.В. Радаева и О.Н. Шкаратана, Р.В. Рывкиной, В.И. Ильина, Е.Н. Старикова, Н.Е. Тихоновой С.С. Балабанова, и других).
Главной проблемой для российских социологов стала малочисленность так называемого среднего класса: несмотря на все усилия, его доля в социальной структуре российского общества никак не достигала более 30 %. Разработавшая наиболее полную и аргументированную концепцию социальной структуры российского общества, Т.И. Заславская предложила модель иерархической социальной стратификации, в которой фигурирует не «средний класс», а более адекватное стратификационному подходу понятие слоя (страты). Две страты, которые могут быть отождествлены со средним классом, верхний средний и средний слой тем не менее представляют меньшинство общества: по подсчетам автора, верхний средний слой составлял 1 % дееспособного населения России в 1993 году и 1,4 % в 1995-м, средний слой возрос в тот же период с 22,9 до 28,3 %. В публикации 1998 года (К вопросу о «среднем классе» в российском обществе // Мир России. 1998. № 4) Заславская вместо верхнего среднего слоя определяет просто верхний слой, насчитывающий 5–6 % самодеятельного населения; удельный вес среднего слоя теперь составляет 14–18 %.
Большинство исследователей выявляют сильную гетерогенность российского среднего класса, особенно в ментальной и ценностной части; эта гетерогенность настолько сильна, что возникает вопрос: а можно ли объединять все эти разнородные группы интересов в одну социальную общность?
Несмотря на это, главной особенностью среднего класса является способность саморазвиваться, увеличивать свою основу – профессиональный капитал, и инновационное образование для достижения этих целей является главным ресурсом.
Результаты исследования и их обсуждение
Социально-экономические положения о взаимозависимости инвестиционного климата, накопленного человеческого капитала в регионе и практики инновационного образования содержатся еще в ряде исследований научной школы инновационного образования А.И. Барановского. Эти идеи были апробированы в ходе научно-практических конференций «Многоуровневое образование в социальном пространстве города» [7].
Выводы (или заключение)
Таким образом, инновационное образование является необходимым условием для формирования среднего класса, увеличения качества человеческого капитала в структуре трудовых ресурсов, создания определенной социо-культурной среды, без которой нет благоприятного инвестиционного климата для инновационной экономики.
Библиографическая ссылка
Барановский А.И., Вольвач В.Г. ОБРАЗОВАНИЕ – ОСНОВНОЙ РЕСУРС СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНОВ И ФОРМИРОВАНИЯ СРЕДНЕГО КЛАССА // Вестник Алтайской академии экономики и права. – 2019. – № 10-1. – С. 10-15;URL: https://vaael.ru/ru/article/view?id=739 (дата обращения: 19.04.2024).