Введение
Четвёртый энергопереход и все тренды, связанные с ним, всё активнее обсуждаются последние два десятилетия. Весь технологический прогресс, повестка скорого полного исчерпания энергоресурсов, проблемы в экологической сфере, – всё это формирует современное представление о том, как должен развиваться и, в целом, существовать топливно-энергетический комплекс.
Энергетический «кризис», как его можно назвать, совпал не только с растущими экологическими проблемами, но и достаточно остро проявил себя в период пандемии вируса COVID-19. Данные факторы создали дополнительный стимул для развития устойчивой энергосистемы мира. В связи с этим, крупные компании должны адаптировать свои стратегии развития к новым возможностям и рискам, появляющимся с наступлением четвёртого энергоперехода.
В кризисные пандемийный и пост-пандемийный годы перед компаниями-представителями топливно-энергетического комплекса возникли вопросы не только сохранения прежнего уровня добычи, с учётом ограничительных мер по противодействию вирусу COVID-19, но и повышения эффективности управления бизнесом, которая выражается в наиболее полной реализации их программ стратегического и инновационного развития. Данные компании оценивают риски и возможности, следуя глобальным трендам энергетического рынка, но, несмотря на консенсус в отношении наиболее значимых тенденций, таких как замещение углеродоёмких источников возобновляемой энергией, на сегодняшний день нет четкого видения энергетического баланса в среднесрочной и долгосрочной перспективе.
Несмотря на заявления о том, что пик добычи нефти был преодолён, большинство экспертов считает, что общий объём добычи продолжит расти, хоть и медленнее, чем спрос. Растущая нефтехимическая промышленность будет и в дальнейшем формировать спрос на нефть, что имеет решающее значение для развития крупнейших экономик, прежде всего в азиатском регионе с растущим средним классом и уровнем товарного потребления. Нефтехимическая промышленность также важна для экономики Европейского Союза в качестве важнейшего элемента создания добавленной стоимости, и она продолжит играть важную роль, несмотря на постепенный уход добывающей промышленности из европейского региона.
Однако, даже с учётом небольшого пересмотра прогнозов и незначительного снижения темпов развития возобновляемых источников энергии в связи с глобальной пандемией и острой необходимостью восстановления промышленного производства после её частичного завершения, такие негативные факторы как ужесточение экологических стандартов, повышение энергоэффективности и появление новых источников энергии, могут сильно замедлить рост глобального спроса, даже в вышеупомянутом азиатском регионе.
Таким образом, цель настоящего исследования заключается в выявлении основных трендов развития топливно-энергетического комплекса в условиях ограничительных мер и четвертого энергетического перехода.
Материалы и методы исследования
В свою очередь сторонники интенсификации устойчивого развития прогнозируют рост доли возобновляемых источников энергии в мировом энергетическом балансе и постепенный отказ от углеродоёмкой нефти, ссылаясь на положения о «Достижении углеродной нейтральности», уже к 2050 году [1], а в отдельных случаях и раньше.
Помимо всеобщего тренда на декарбонизацию, в программах развития компаний ТЭК также закладываются ещё два основных инновационных тренда:
• Децентрализация, основная идея которой заключается в географически распределенной электроэнергии с большим количеством многоуровневых производителей и потребителей. Некоторые регионы сегодня вырабатывают электроэнергию самостоятельно, хотя еще не подключены к распределительным сетям. Кроме того, децентрализация позволяет снизить энергоемкость и дает возможность использовать возобновляемые источники энергии.
• Цифровизация, которая подразумевает широкое использование цифровых технологий на всех уровнях энергосистемы, от производства и инфраструктуры до устройств конечного пользователя. Четвёртый энергопереход, как известно, подразумевает, что в отрасли должны внедряться интеллектуальные решения по управлению энергопотреблением и питанием, основанные на межмашинном и машинно-человеческом взаимодействии.
Следование тренду ускоренной декарбонизации является одной из основных геополитической задач Европейского региона. Активность европейских стран в содействии устойчивому развитию можно объяснить проблемами стратегической энергетической безопасности, которые заключаются в истощении их запасов нефти и газа и увеличении энергетической зависимости от энергоресурсов, в том числе из России. Хотя уровень добычи нефти и газа в Европе остается конкурентоспособным, в первую очередь за счет газа, сама добыча показывает негативные тенденции, в отличие от остального мира.
Европейский Союз получает около 40% своего природного газа из России, который используется для отопления домов, выработки электроэнергии и снабжения промышленности как энергией, так и основным сырьем для таких продуктов, как, например, удобрения [2].
Однако, в связи с проведением специальной военной операции на Украине, начавшейся в конце февраля 2022 года, Европейский Союз вновь задумался об отказе от российских энергоресурсов.
Доля российской нефти в ЕС составляет около 25%, большая часть которых включает в себя бензин и дизельное топливо для автомобилей. По словам аналитиков S&P Global, Россия поставляет около 14% дизельного топлива, и отказ от его импорта может поднять и без того высокие цены на топливо для грузовиков и тракторов. Также Россия поставляет около 40% импортируемого ЕС природного газа и около 46% угля [3].
Лидеры ЕС обязались до конца 2022 года сократить потребление российского газа на 66%, а к 2027 году полностью отказаться от российских энергоресурсов. Однако, в ближайшей перспективе, зависимость от российских энергоносителей сильно не снизится, что даёт Российским нефтегазовым компаниям время для манёвра.
Однако, у ЕС и их партнёра по блоку НАТО – США, есть рычаг давления, который может оказать пагубное воздействие непосредственно на функционирование нефтегазовой системы России – нефтегазовое оборудование.
В 2014 году ЕС запретил своим компаниям предоставлять российским партнерам высокотехнологическое оборудование по разведке и добыче глубоководной, арктической нефти и для проектов сланцевой нефти. Аналогичные санкции ввели и США. Однако, российские нефтегазовые компании продолжили пользоваться импортным оборудованием и услугами нефтесервисных компаний и после ввода данных санкций, но доля импортного оборудования начала снижаться. Так, за 7 лет доля импортного оборудования снизилась с 60 до 40%.
На данный момент большая доля импортного оборудования используется для добычи на шельфе, на месторождениях с трудноизвлекаемыми запасами (ТРИЗ). Для добычи ТРИЗ часто используется гидроразрыв пласта (ГРП), для которого необходимо зарубежное оборудование и ПО. Также импортное оборудование используется в нефтепереработке и сжижении газа.
В феврале 2022 года четыре крупнейшие мировые нефтесервисные компании («большая четверка») объявили о приостановке работы на российском рынке. К этим компаниям относятся Halliburton, Schlumberger, Baker Hughes и Weatherford International, на которые в 2020 году, по данным ЦДУ ТЭК, приходилось 38% операций гидроразрыва пласта. При этом в целом по рынку более 95% используемых компонентов оборудования – американского, европейского и китайского производства.
По данным VYGON Consulting, на нефтесервисном рынке в России доля иностранных компаний составляет 18%, остальное приходится на российские компании. Доля Schlumberger составляет 8%, Weatherford – 3%, а Baker Hughes и Halliburton – по 2%. При этом иностранные компании – ведущие поставщики высокотехнологичных решений по интенсификации добычи [4].
Помимо ограничения поставок оборудования и ПО, прекратилась и поддержка данного оборудования в рабочем состоянии, что в разы повышает риск возникновения аварийных ситуаций. В связи с этим, достаточно остро встаёт вопрос о заполнении «вакуума», образовавшегося после ухода иностранных подрядчиков.
В условиях беспрецедентного санкционного давления и постпандемийного характера развития экономики России необходимо в кратчайшие сроки повысить эффективность использования имеющихся ресурсов предприятий нефтегазового сектора, не забывая о необходимости снижения зависимости от зарубежных технических решений, а также развития внутреннего производства.
Помимо прочего, необходимо обеспечить безопасность структурно важных объектов, таких как трубопроводы и нефтегазовые скважины, полностью контролируя всю цепочку добычи, транспортировки и переработки углеводородов, что включает в себя также инспекции и проведение ремонтных работ, только российскими компаниями.
Поддержание основных производственных фондов в рабочем состоянии в сложившейся ситуации является одной из основных задач, стоящих перед компаниями-представителями российского нефтегазового комплекса. Системность в решении данной задачи заключается во взаимосвязи основного и ремонтного производства, а также учёте факторов внешней и внутренней среды, к которым относятся: внешние геополитические условия, внутренние законы и нормативы, программы развития компаний.
Помимо трендов на декарбонизацию, децентрализацию и цифровизацию, перед компаниями ТЭК остро стоит вопрос о постоянном повышении своей эффективности. Используя различные методы, многие фирмы активно оптимизируют структуру своих расходов, например, сокращают доли определённых затрат в себестоимости добычи газа, если говорить про газодобывающие организации.
В связи с этим можно говорить о новых «инновационных методах» планирования производства: сокращении издержек путём внедрения новых технологий с частичной комбинацией уже имеющихся методов управления. Одним из возможных «инновационных» проектов может стать «сокращение издержек на проведение ремонтных работ в себестоимости добычи газа, с учётом сохранения цен на продукцию».
В нефтегазовых компаниях существуют также такие направления деятельности, которые пока нельзя автоматизировать или перевести в «цифровой мир», следуя инновационным трендам. Одним из таких направлений является проведение ремонтных работ. В современном мире есть технологии, обеспечивающие автоматизированный сбор данных, проведение анализа и предлагающие наиболее эффективные способы решения возникающих проблем, однако, технический прогресс ещё не достиг того уровня, чтобы полностью убрать человеческий фактор – всегда потребуются люди для проведения ремонтных работ.
Исторически так сложилось, что рынок ремонтных работ и ремонтного обслуживания значительно отличается от рынков промышленной продукции. Особенностью условий реализации ремонтного обслуживания, а также формирования спроса на него является централизация мест присутствия компаний, предоставляющих подобные услуги, так как, в основном, существует необходимость их постоянного присутствия вблизи мест возникновения затрат.
В управлении ремонтными службами газодобывающих организаций неоднократно менялись концептуальные подходы (от децентрализация к централизации и наоборот). В настоящее время в РФ в значительной степени сохраняются последствия решений, принятых в середине 2000-х годов. Тогда был реализован вывод и консолидация ремонтных активов, как непрофильных для основного вида деятельности (добычи газа), в специализированные организации и минимальное развитие собственных ремонтных подразделений. Решение о централизации ремонтных служб имело ряд позитивных моментов, таких как единая техническая политика и ценообразование.
Однако, после децентрализации ремонтных служб в РФ в нулевых годах, за два десятилетия были выявлены следующие преимущества ремонтных работ, выполняемых подрядным способом:
• более быстрые сроки выполнения специализированных работ;
• сокращение численности непрофильного персонала;
• более высокая квалификация персонала;
• высвобождение средств у заказчика для направления их на профильную деятельность.
Результаты исследования и их обсуждение
С учётом появившийся за эти годы конкуренции среди фирм-операторов, компании представители нефтегазового комплекса имели возможность выбирать наиболее подходящего по стоимости и компетенциям подрядчика, снижая собственные издержки и повышая рентабельность производства.
Однако, такие вышеупомянутые факторы как: резкое сокращение деловой активности в 2020 году вследствие ограничительных мер, призванных предотвратить распространение вируса COVID-19 и его последствия в 2021 году, ужесточение экологических норм, ухудшение внешнеэкономической конъюнктуры (вследствие проведения специальной военной операции на Украине), которое выразилось в ужесточении санкций и, практически, полной блокаде российского нефтегазового комплекса странами Запада, сокращении инвестиционных программ, ограничении поставок оборудования и уходе международных компаний с российского рынка, а также внутренние составляющие в нефтегазовых компаний, – всё это делает необходимым поиск мер по реализации инновационных программ развития и снижению зависимости от иностранного оборудования и услуг.
В первую очередь, это касается управлений аварийно-восстановительных работ (УАВР) газодобывающих обществ, для которых наиболее эффективным методом совершенствования существующей деятельности является реорганизация, под которой понимается создание на базе действующих подразделений или полностью новое образование ремонтных служб, целью которой является перевод ремонтных работ в собственное ведение газодобывающих компаний, а также изменение структуры УАВР и другие изменения, затрагивающие производственный процесс.
Помимо вышеупомянутых, существуют и друге предпосылки создания УАВР и полного отказа от привлечения подрядных организаций в ремонтный процесс:
• ориентация на развитие комплексного подхода к выполнению ремонтных работ;
• существенное увеличение объема ремонтных работ, факторы роста: высокий износ отдельных групп оборудования, ввод новых объектов, ввод новых или участков месторождений;
• трудности оперативного управления подрядными организациями при непредвиденных (аварийных) ситуациях, так как договорные отношения с подрядчиками предусматривают фиксированные объемы работ, сроки их выполнения, финансовые лимиты и требуют времени для их корректировки;
• трудности оперативного изменения планов подрядчиков при изменениях в производственных планах основного производства, например, когда меняется очередность вывода оборудования в ремонт;
• возникновение эффекта «снежного кома», в случае накопления неотремонтированного оборудования: при планировании работ по капитальному ремонту подрядным способом часто какое-то оборудование исключается из плана в связи с доводимым лимитом средств. Исключенное из плана оборудование поддерживается в рабочем состоянии силами эксплуатационного персонала и не проходит полноценного капитального ремонта;
• встречающееся низкое качество ремонтных работ, в том числе из-за низкой квалификации персонала подрядчиков;
• отсутствие или ограниченное число подрядных организаций в регионе присутствия, отвечающих требованиям заказчика работ.
Среди условий, которые могут позитивно повлиять на принятие решения о реорганизации УАВР, выделяют:
• возможность использования существующих производственных фондов и транспортной инфраструктуры;
• высвобождение основного эксплуатационного персонала и возможности его привлечения в профильные ремонтные подразделения;
• высвобождение дополнительных ресурсов в связи с уменьшением затрат на поведение работ подрядным способом;
• эффект «кривой опыта».
Основной идеей эффекта «кривой опыта» является то, что он действует автоматически. При отсутствии инвестиций в основные средства и сохранении кадрового состава, данный эффект будет иметь положительную тенденцию. Это связано в первую очередь с тем, что персонал, задействованный в производстве, накапливает опыт и с каждым разом делает свою работу эффективнее, уменьшая тем самым вероятность допущения ошибок и, как следствие, сокращая издержки [5].
Данный эффект так же был частично подтверждён А. А. Афанасьевым на примере газодобывающих дочерних предприятиях ПАО «Газпром». Основным выводом его исследования являлось то, что при нейтральном техническом прогрессе и сохранении неизменными затрат на труд и капитал, удалось сохранить тенденция к росту и снизить удельную себестоимость добываемого газа, что в свою очередь привело к росту чистой прибыли компаний [6].
В условиях динамично развивающихся новых источников энергии и прочих трендов, присущих четвёртому энергопереходу, устойчивое развитие топливно-энергетического комплекса становится одной из приоритетных задач. Особенно в России, в которой доля нефтегазовых доходов бюджета колебалась от 28 до 46% за последние 5 лет, а по предварительным данным, за 2021 год составила 35,8% [7].
Заключение
В связи со сложившейся геополитической ситуацией российскому ТЭК необходимо принять незамедлительные меры с целью нивелирования отрицательного эффекта санкций и уходу многих зарубежных компаний с российского рынка. Снижение зависимости российского нефтегазового комплекса от иностранных технологий и решений должно переплетаться с реализацией программ стратегического и инновационного развития, которые должны включать в себя не только развитие производства с использованием современных технологий, но и усовершенствование старых методов управления с учётом современных трендов.
Одним из таких решений может стать перевод ремонтных работ в собственное ведение от подрядных организаций, что позволит сократить издержки при добыче газа, снизить зависимость от подрядных организаций, среди которых могут быть и иностранные представители, а также повысить независимость российского нефтегазового комплекса в разрезе технических решений.
Библиографическая ссылка
Лебедева Н.Е., Зеленин В.А. ПОДХОДЫ К МОДЕЛИРОВАНИЮ ИННОВАЦИОННЫХ СТРАТЕГИЙ ПРЕДПРИЯТИЙ ТЭК В УСЛОВИЯХ САНКЦИОННОГО ДАВЛЕНИЯ // Вестник Алтайской академии экономики и права. – 2022. – № 5-3. – С. 369-374;URL: https://vaael.ru/ru/article/view?id=2220 (дата обращения: 16.04.2024).